Человека, знакомого с русской литературной, и, взяв шире, научно-гуманитарной классикой, непременно посещал этот вопрос: что такое «Украина»? Проще всего сказать, что Украины до ХХ века просто не было. Не вникая в суть проблемы – так и есть. Тому есть солидные доказательства: согласно последней Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года национальный состав Малороссии, в которую входила Киевская, Волынская, Полтавская, Подольская и Черниговская губернии, на 93% состоял из малороссов. Но, может быть, это царь их злобно записывал в «малоросы», сами же они истово верили, что они древние укры? Нет. Самое крупное отделение Союза русского народа действовало на... Волыни! Из 41 депутата 3-й Государственной Думы, избранных от украинских губерний, 36 идентифицировали себя как «истинные русские», что подразумевало их принадлежность к черносотенцам.В 4-й Думе русские националисты заручились поддержкой 70% голосов, поданных в украинских губерниях... Александр Афанасьевич Потебня, филолог, чьё имя носит (носил?) Институт языкознания НАН Украины - скептически относился к идее о самостоятельности украинского языка и к разработке его как литературного. Он рассматривал русский язык как единое целое — совокупность великорусских и малорусского наречий, и общерусский литературный язык считал достоянием не только великороссов, но и белорусов и малороссов в равной степени. Только весной 1923 года ЦК КП(б)У принял постановление о «Разработке украинского языка». Понимаете, О РАЗРАБОТКЕ!!! В 1923 году!Тогда решено было издать Академический словарь украинского языка, при этом Наркомпросу вменялось в обязанность проследить, чтобы в основу словаря было положено киевско-полтавское наречие, а не галицкое. Иначе говоря, единого языка до 1923 года не было, а были конкурирующие местечковые жаргоны, каких и в любой русской деревне предостаточно… Одним из самых яростных отрицателей украинизма выступает наш классик Михаил Афанасьевич Булгаков. Кто не помнит его блистательного, как сегодня принято говорить, «мема»: "...Я позавчера спрашиваю этого каналью, доктора Курицького, он, извольте ли видеть, разучился говорить по-русски с ноября прошлого года. Был Курицкий, а стал Курицький… Так вот спрашиваю: как по-украински «кот»? Он отвечает «кит». Спрашиваю: «А как кит?» А он остановился, вытаращил глаза и молчит". По свидетельству самого Михаила Афанасьевича, тупые зверства украинских националистов снились ему в кошмарных снах многие годы после гражданской войны. Само петлюровское воинство предстаёт в его записи как сборище отбросов человечества. Вот как он описывает это в своих мемуарах: «Мне приснился страшный сон. Будто бы был лютый мороз и крест на чугунном Владимире в неизмеримой высоте горел над замерзшим Днепром. Что ж, «застрелиться – лишь бы не попасть в руки к украинствующим» - важное свидетельство классика литературы… А.П. Чехов писал А.С. Суворину 18 декабря 1893 года:
Потрясающе игнорирует украинизм блистательная одесситка Анна Андреевна Ахматова (Анна Горенко). Вспомним её бессмертные строки: Не страшно под пулями мёртвыми лечь, Само существование какой-то отдельной от русского слова украинской словесности Ахматова-Горенко вообще никак не обозначает ни словом. И возникает ощущение, что она вообще очень удивилась бы, если бы ей сказали, что Горенко - не русская фамилия… Тем не менее, Украина постоянно всплывает в творчестве дореволюционных авторов, и не всегда как кошмар. Как пишет ещё один русский классик, И.А. Бунин[1]: «Я много читал перед тем о Малороссии, о Запорожской Сечи, часто рисовал себе в воображении бурные днепровские пороги и переезды через них «казацким ходом», то есть прямым путем через их водовороты… Внимание мое было отвлечено видом новой местности и нового типа людей — малороссов, и в вагоне, на пути от Курска до Киева, я или не отходил по целым часам от окна, или прислушивался к мягкому южному говору и вглядывался в лица. Интересно отметить, что в 1898 году Бунин всё же говорит о Малоросии, слова же Украина не употребляет. Из контекста видно, что клеветать на «хохлов» он не настроен, и, наверное, употребил бы слово «Украина» - если бы знал его в современном смысле, как обозначение страны. Отметим, что Бунина украинская тема влекла постоянно. В 1913 году на Капри, среди роскошной итальянской природы он заканчивает рассказ «Лирник Родион». Автор признается: «Я в те годы был влюблен в Малороссию, в ее села и степи, жадно искал сближения с ее народом, жадно слушал песни, душу его». Не приходится сомневаться, что это отношение не изменилось у Бунина до конца его дней. Ведь даже в райском уголке – французской Ривьере – Грассе, уже в солидном возрасте писатель констатирует: «Прекраснее Малороссии нет страны в мире…». То есть опять-таки Малороссии, не Украины. Так что же – не было никаких украинцев? Ленин всё выдумал?! Во многом да, Ленин, но не во всём.Бытовая русофобия имеет на Малороссии глубокие корни. Бытовую русофобию украинцев (тогда ещё не украинцев, а малороссов) великий наш (и их) классик Н.В.Гоголь описывает в «Пропавшей грамоте», как нечто само собой разумеющееся, на уровне прибауток и поговорок: «…когда чорт да москаль украдут что-нибудь — то поминай, как и звали…»[3]. Н.С.Лесков, знаменитый автор «Левши», писатель степенный, православный, консервативный, и тоже классик, передаёт, как нечто само собой разумеющееся, диалог в романе «Захудалый род»: «…Княгиня и продолжают: Речь в романе Лескова идет о событиях семейной хроники в период войн с Наполеоном… «…Кохайтеся чорнобриві та не з москалями» — так звучит фраза укро-классика Т. Г. Шевченко. Это одна из строк поэмы "Катерина" - печальная история украинской девушки, по сюжету полюбившей российского солдата, который в свою очередь, заделал ей ребенка и уехал в Россию. Украинским девушкам дается совет не заводить романы с подданными Российской Империи. Они де «плохие люди» и «зло вам сделают». …И когда с полей Украины Школьником я наивно думал, что «враги постылые» и «злая вражеская кровь» - это про поляков или про панов. Но, друзья мои, стих сочинён в 1845 году, какие уж там поляки! Тарас алкал крови русских – тех самых, что собрали небывалую для выкупа его (тогда крепостного у помещика Энгельгардта) сумму[4]… Крови Жуковского, собиравшего ему помощь, крови Брюллова, даром рисовавшего его портрет… Друзей по Академии художеств, куда его взяли учеником, как товарища Брюллова… Чем больше мы погружаемся в эту тему – тем более нас охватывает недоумение: если они ненавидят русских – то сами они кто? А если они русские – то откуда тогда такие отчётливые отпечатки давней вражды?!Некоторую разгадку обретем мы, прочитав ещё один важный документ минувшей эпохи. Фаддей Венедиктович Булгарин – русский писатель польского происхождения, родился в 1789 году, а умер в 1859 году. Это был неутомимый журналист, критик и издатель, действительный статский советник[5]. Булгарин - издатель первого в России театрального альманаха. - Блаженная страна! - воскликнул незнакомец.- Недостает здесь одной промышленности, трудолюбия. Когда б эти воинственные толпы поселились в городах и селах, занялись земледелием, ремеслами, торговлею, тогда 6 Украина была первою областью в Польше. Природа излила дары свои на этот край, но люди не умеют и не хотят ими пользоваться. Здесь еще дико, как в первое время по сотворении мира. *** Как говорится, «конец цитаты». В изложении Ф.Булгарина всё становится более-менее понятно. Во-первых, они, конечно же, русские. Но в то же время, оставаясь русскими, они одновременно с тем и украинцы – потому что они БЕГЛЫЕ русские.То есть они – как раз тот самый контингент, из которого формировались войска С.Разина, Е.Пугачёва, и т.п. Это криминальный контингент – «лихие люди», шедшие на украины (а украин было много, с каждой стороны страны) пограбить и поразбойничать. Это антифеодальный элемент – бежавший от гнёта феодалов в «Дикое Поле». Это вообще всякий анархический элемент, тяготящийся государственным строительством, гнётом порядка, стремящийся к вольнице и кочевому образу жизни… Национальной грани между русскими и украинцами нет и не может быть. Нет, как мы видим, и языковой грани: каждая деревня имеет свои диалектические особенности речи, слова рождаются и умирают, вытесняются и заменяются, в Петербурге «поребрик», в Москве «бордюр», но это не разные языки.В любом случае, общение жителей Украины с жителями Московии никаких переводчиков в XIX веке не требует, в этом солидарны все авторы, с которыми мы знакомы. Это потом уже украинца стало трудно понять, потому что для укро-языка искусственно отбирали слова, наиболее далёкие от русского аналога (не гнушаясь воровать из польского, идиша и т.п.). То есть получается, что деление между русскими и украинцами - это не национальная грань, это грань между порядком и хаосом. Украинизм с его странной национальностью «пограничник» (ведь по сути «украинец» - это «пограничник») является искусственно и искусно законсервированной разинщиной, пугачёвщиной, северским самозванчеством, булавинщиной, болотниковщиной и прочими пограничными бунтовскими движениями «лихих людей».Провозглашая себя «мужицким царём» Пугачёв, конечно же, не думал о какой-то особой национальности, сама мысль об этническом отделении яицких козаков-порубежников от русского народа не приходила ему в голову. Ненависть к имперскому русскому – москвину, москалю – странным образом уживалась в украинской массе с необычайной терпимостью к русскому бродяге. Этого они всегда были готовы принять за своего – потому что и сами были точно такими же. Сегодня тоже нет никаких препятствий для перехода русского человека в украинство – если только он изъявит желание. И «украинцами» объявляются люди с фамилиями «Азаров», «Ложкин», «Петров» и т.п., если они выучат диалект и примут странную украинскую позицию. Вспомним Булгарина: «войско свое пополняют они не только пришлецами из Украины, с Дона и России, но всеми беглецами из Польши, Венгрии и земли Волошской».Это и даёт нам ответ на все вопросы. [1] Рассказ 1898 г. «Казацким ходом» И. А. Бунина. [2] Бунин – вообще склонен к дворянскому, аристократическому снобизму, и русское простонародье ему никогда не нравилось. Он любил Россию дворянскую – но не низовую. Когда он впервые в 1917 году увидел вдруг тех, кто его всю жизнь обеспечивал и обслуживал – то ужаснулся (а до того посмотреть на них не удосуживался): «Голоса утробные, первобытные. Лица у женщин чувашские, мордовские, у мужчин, все как на подбор, преступные, иные прямо сахалинские. Римляне ставили на лица своих каторжников клейма: “Cave furem". На эти лица ничего не надо ставить, — и без всякого клейма все видно». [3] «…Чумаки долго думали, подперши батогами подбородки свои; крутили головами и сказали, что не слышали такого дива на крещеном свете, чтобы гетьманскую грамоту утащил чорт. Другие же прибавили, что когда чорт да москаль украдут что-нибудь — то поминай, как и звали…» [4] 2500 рублей, и этой ценой, за которую можно было целую деревню приобрести, куплена была его свобода 22 апреля 1838 года. [5] Часто шёл против модного в его годы вольдодумства и вольтерянства, за что многими был не любим, стал жертвой язвительных эпиграмм, но как величина – признавался безусловно. [6] Его романы при жизни были переведены на французский, немецкий, английский, испанский, итальянский, нидерландский, шведский, польский, чешский языки. В. Евлогин Источник |
Классики об „украинском вопросе”
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Подписаться
Свежие комментарии